«Если я леплю девушку — я девушка, если я леплю пирата — я Джон Сильвер». Жена Владимира Жбанова рассказывает о муже

Скульптура звездочета в Могилеве – работа, которой Владимир Жбанов остался очень доволен. В ней объединились скульптура как художественное произведение и скульптура как хорошая инженерная работа. И солнечные часы, которые показывают время, и луч прожектора, который бьет в небо. Впрочем, каждая скульптура Владимира Жбанова – это зацепка, которая не позволила ему самому раствориться во времени и оставила его с нами даже после ухода.
Сегодня в Минске в Музее современного изобразительного искусства открывается выставка, посвященная памяти скульптора Владимира Жбанова. Продлится она до 29 марта. TUT .BY побывал на монтаже выставки и пообщался с женой скульптора.

«Рабочий на радиаторном заводе, отливаю батареи»

В тот день Жанна Жбанова возила макеты скульптур мужа в музей. Говорит, намотала на машине 140 километров, устала, но все не зря. Она обходит зал музея, в котором еще монтируется выставка, и рассказывает нам о том, чем жил ее муж, благодаря которому Минск стал более осязаемым.

— Как-то, еще когда я была студенткой (а я оканчивала художественное училище), мы с подругой зашли в бар на проспекте Пушкина. А там Владимир Иванович был со своими друзьями – его провожали в армию после окончания института. И он на салфеточке нарисовал бегемотика. А я говорю: «Кто так красиво рисует? Вы художник?». «Нет, — отвечает, — я рабочий на радиаторном заводе, отливаю батареи чугунные». Я говорю: «Ну я же вижу, что здесь рука художника». Он удивился: «А вы что, имеете к этому отношение?». Рассказала, что учусь в художественном училище… В общем-то, мне Владимир Иванович не очень понравился. Я никакие контакты не поддерживала. Потом он попросил адрес. Говорит: «Я ухожу в армию, можно я буду вам писать, просто ради интереса? Может, про какие-то музеи, про выставки, про какое-то кино интересное вы будете мне рассказывать?». Мы стали переписываться и допереписывались до каких-то определенных отношений. Он за год написал мне тысячу писем. Он вообще очень хорошо писал, у него есть рассказы и повесть опубликованная.

Поженились Владимир и Жанна 2 января 1982 года.

— А вы к работе его ревновали?

— К работе? К работе никогда не ревновала, – смеется женщина.

— Какое место она в его жизни занимала?

— Первое. Основное. Мужчина должен реализоваться, это нормально.

— Сразу ли вы поняли эту женскую мудрость?

— Нет, конечно. Я его моложе, он меня воспитывал тоже… Ничего не говорил, ставил перед фактом, и всё: я работаю. Я человека любила и принимала таким, какой он есть. Утром уходил в мастерскую и возвращался к ночи. Мастерская последняя его была на Сурганова, последние 7 лет мы с ним работали вместе. Я освоила обработку воска, водителем его была, вела его документы бухгалтерские. Поэтому я все это знаю, мне все это не ново и знакомо.

Трудоголизм Жбанова проявлялся даже во время отдыха.

— Последний раз вместе отдыхали в 91-м году. Мы с семьей поехали в Анапу, и если нормальные люди лежат на пляже, мы обегали всевозможные музеи, а потом уже дальше по городам поехали. В моем понимании было: если приехал к морю, должен был хотя бы полежать на пляже, покупаться, но с ним это нереально…

В быту скульптор был неприхотлив и даже аскетичен.

— Поскольку он жил с семьей, он прислушивался к тому, что нужно, конечно. Но самому это ему не нужно было абсолютно. Он сын военнослужащего, который объехал не только нашу страну, но и многое за ее пределами. Владимир вырос на ящиках. И когда я его просила, например, как-то надо диван обновить, он говорил: «Ты что, мещанка? Зачем?». Человек жил мастерской, там ему хватало музыкальных колонок, аппаратуры и табуретки солдатской, с дыркой.

Кропотливо собирал материал. Вплоть до пуговиц

Минск был любимым городом Владимира Жбанова, рассказывает его жена. Он здесь и родился, на улице Володарского.

— Когда мы ехали на машине, он мне практически каждые сто метров говорил, что вот здесь я это делал, а здесь я был. Минск он перешагал еще в студенческие годы вдоль и поперек.

Жанна Жбанова вспоминает и такую черту мужа:

— Он изучал материал, когда нужно было связать скульптуру с каким-то определенным временем, с эпохой – для этого он ходил в библиотеки, пользовался интернетом, ходил в музеи, фотографировал. Кропотливо собирал материал, вплоть до пуговицы. Скульптура «Начальник станции». Вот ее эскиз. Скульптура воплощена, она стоит на станции в Могилеве. Костюм соответствует действительности. Если смотреть большую работу, там даже эмблема железнодорожников на пуговицах видна, часы с эмблемами. Кокарда на шапке. Информацию брал из железнодорожного музея. Скульптура была заказана железной дорогой Могилева.

Дама на скамейке как воплощение женской гордыни. История некоторых скульптур

Среди скульптурных эскизов на выставке – самая первая городская скульптура Жбанова, появившаяся в городе. «Незнакомка» сидит на скамейке в Михайловском сквере, неподалеку от железнодорожного вокзала, уже долгие годы.

— Каждая из моих знакомых женщин считает, что это ее образ, — улыбается Жанна Жбанова. — Я не считаю, что это мой образ, но был такой момент, когда мы с мужем поругались, он на меня обиделся за определенные какие-то вещи. И он решил такую гордыню женскую слепить. Говорит мне потом: «Я даже скамейку сквозь фигуру делал, чтобы не встала. Чтобы вот сидела со своей гордостью!».

То, что «Девочку с зонтиком» Жбанов лепил со своей дочки и толчком к ее появлению была трагедия на Немиге, – известные факты. Жанна Жбанова поделилась некоторыми деталями.

— Чтобы создать скульптуру, не мог найти модели долго, чтобы была девочка четырнадцатилетняя, в сарафанчике. Потому что все относились к этой идее с подозрением, что ли – зачем, мол, скульптору юная девочка? И ему пришлось пригласить к работе свою дочку, которой было 9 лет тогда только и представить, какой она будет в более зрелом возрасте… Но лицо он дочкино лепил. Очень беззащитная эта скульптура.

Известного гуся с Комаровки Владимир Жбанов лепил с натуры.

— Мы с мужем поехали в Ждановичи, купили гуся, в клетке повезли в Ратомку к другу, Саше Тухто, у него частный дом. И он там в гараже жил, этот гусь. Развязывал шнурки во время лепки. Один раз, когда гипсовые формы делали, помыли руки в ведре, а там гипс. А гусь этой воды напился, и мы его спасали.

Многие во время работы над скульптурой гуся говорили Владимиру: а потом, мол, его можно приготовить на ужин.

— Вы не знаете Жбанова! Он бы никогда не зажарил этого гуся. Говорил: «Он уже как друг, я потому и не охотник, что не могу сам убить». Гуся отдали в наш зоопарк. Вот не знаю, что с ним сейчас, живут столько гуси или нет.

Скульптуры, которые еще ждут своего времени

О Жбановских скульптурах, которые есть в эскизах, но которые не были воплощены в полном размере или по каким-то причинам, уже готовые, не были установлены, мы постараемся рассказать в отдельном материале. Пока Жанна Жбанова поведала об одной из них. В ней тоже отразился характер Владимира – он очень любил шутить.

— Проводился конкурс на тракторном заводе. Собирались возле тракторного завода, в сквере, поставить скульптуру какую-то. Я не могу сказать, какие там гайки, болты, какие коленвалы предлагались. Володя говорит: «Я так думаю, что эти гайки и болты надоели людям на конвейере». И он разыгрался. Сделал вот таких смеющихся людей. Был даже некий опрос на заводе, голосование, первое место заняла эта скульптура. Но, конечно, ее не поставили. Она очень образная. Но это давно уже было.

Художник предполагает, а заказчики располагают

На претензии некоторых критиков о том, что Жбанов «заполонил» своими скульптурами город, Владимир Иванович говорил: «Места на всех хватит!»

— Вот мы живем в Веснянке, и там очень симпатичная композиция была: земной шар и дрозды вокруг летают. Все это посрывали, уничтожили. Он ходил, искал правды и за ту скульптуру переживал. Что касается того, что его скульптуры любили ставить в Минске, он говорил так: «Да пусть бы меня и в деревне Васькино поставили… Там такие же люди живут, им тоже будет интересно».

К другим мастерам, которые делают скульптуры, добавляет Жанна, относился с большим уважением. И выступал за то, чтобы в целом больше разных скульптур было в городе.

— Я скажу сейчас вещь, которую, может быть, мало кто знает. Но из скульптур, которые Владимир Иванович сделал, только одна финансировалась из городского бюджета. Девочка с зонтиком. Все остальные оплачивали спонсоры: частные лица и частные организации. Еще мало кто знает, что по каждой третьей скульптуре Владимир Иванович не счел нужным брать авторский гонорар. Он был благодарен просто за то, как патриот, что ему дают возможность ставить скульптуры в городе.

Когда отказывали в заказах, Жбанов расстраивался, но всегда надеялся, что скульптура пригодится в другом месте. К тому же не каждый раз задумку скульптора понимает заказчик.

— Владимир Иванович был очень недоволен, как расположили скульптуру возле ЦУМа. В задумке скульптора не было тумбы, дети должны были стоять у настоящей витрины. Но все же – спасибо, что поставили.

Помнят многие и историю со скульптурой «Купалье» в Молодечно, в фонтане. Тогда «общественность» возмутилась тем, что скульптура изображает обнаженных людей. И мало кто хотел слушать, что это – нормальная скульптурная традиция, которая поддерживалась даже в пуританском Советском Союзе.

— Он говорил, что эти возмущения – очень странные. Обнаженная натура в скульптуре не новость. Преподаватель из художественной детской школы в Молодечно ему сказал: «Как вы могли, Владимир Иванович, обнаженную натуру поставить на общее обозрение?». На что он ответил: «А с чего вы начинаете обучение детей в художественной школе? Не с античных ли обнаженных фигур?». Что касается критики вообще – это нормально. Все мы люди, у всех разные вкусы, скульптуры могут нравиться или не нравиться. И Жбанов это понимал.

Как родился звездочет
Звездочет, который сделан для Могилева, был одной из самых любимых скульптур автора.

— В свое время мэр города Могилева Шориков пригласил Владимира Жбанова приехать в Могилев, обсудить работу. И привел на ту площадь, показал, что там есть солнечные часы, надо бы это как-то обыграть. Несколько вариантов предлагал Жбанов, но это отвергалось. А когда ехал назад (они с Юрием Михайловичем Градовым ездили вместе), то обсуждали. Возникла идея и воплотилась в то, что сейчас есть. Эта работа для него очень близкая и очень значимая. Там тень отбрасывается от телескопа – можно узнать время. На каждой цифре стоит кресло, которое обозначает знак зодиака. Прожектор бьет в небо, даже с самолета его видно. Конструкторы, инженеры занимались этой скульптурой. В создании принимали участие скульпторы Александр Тухто и Виктор Завадский.

Жена вспоминает, что Жбанова, само собой, никто не узнавал на улицах. И он во многом был не таким по виду, чтобы очевидно понять: «Ой, художник!»

— К Владимиру Ивановичу приехал друг из Москвы, режиссер. И муж решил показать свой экипаж (возле ратуши, кстати, рядом с экипажем Жбанов задумывал кучера. — TUT.BY). И вот они с другом подходят к лошади, Жбанов по-хозяйски ее так показывает. А ему люди говорят: «Мужчина, а вы шестым будете, не лезьте!». Думали, он подошел фотографироваться. Когда сказал друг: «Это скульптор!», одна женщина подошла, со всех сторон осмотрела его и говорит: «Что-то не похоже».

Жанна Жбанова говорит, что на надгробии мужа умышленно не написали слово «скульптор». Но там прохожие его узнают по имени.

— Собственно, он всегда говорил: я бил в одну точку, не изменял своему стилю. В конце концов, он оказался в нужное время в нужном месте, и стиль этот пригодился. Некоторые ему говорили: скульптура – это игрушка. Да, говорит, я играю в игрушки. Если я леплю девушку – я девушка, если я леплю пирата, то я Джон Сильвер.

 

Тэги: Владимир Жбанов, музей современного изобразительного искусства, скульптура