Мастер и Мастерская. Культурные вспышки случаются в Беларуси раз в 5 лет

Выпуск «Мастер и Мастерская» с Владимиром Цеслером начался с констатации факта и затем вопроса Владимира. Джинсы. А где сейчас молодежь берет настоящие джинсы? Где вы покупали свои? Недоумение и мучительная работа памяти. Я не помню. Как можно не помнить? Какая это марка? Я не знаю.

Так обозначаются акценты и разница в отношениях. При «совке» джинсы были больше, чем одеждой, их сложно было достать, только по большому блату, у фарцовщиков. Для нового поколения джинсы – просто одежда. Владимир с тоскливой немного надеждой спросил: «Мы будем говорить о джинсах?». Нет.

О белорусских заказчиках и работе над заказом

Я не все время юморю. Создание бренда или знака требует достаточно много серьезности. Белорусский заказчик ничем не отличается от российского. Может быть, иногда даже лучше, хотя не слишком финансово способен. Но заказчики в принципе везде одинаковые. Еще не все сегодня готовы хорошо выглядеть на рынке. Они пока медленно до этого доходят.

Как правило, заказчики из Москвы, а настоящих москвичей вообще очень мало – все приезжие. А люди, которые приезжают зарабатывать деньги, меньше всего думают, как они это делают. Какая-то фирма образуется, чтобы сколотить состояние, и завтра этой фирмы уже не будет. Тех, кто приходит надолго, раскручивают свой бренд, очень мало.

Я стараюсь убедить заказчика в своей точке зрения. Если я не убеждаю, я не работаю: это же будет мое авторство. Как правило, те, кого убеждаешь, потом благодарны за это.

О важности быть понятым

Если я буду думать об этом, я никогда ничего не сделаю. Есть человек, который понимает, и есть человек, который поймет это когда-нибудь. Если ориентироваться на последнего, то вообще никогда ничего не сделаешь. Это, скорее, вопрос к ним: хотят они понять или нет. Работаешь для какого-то образно придуманного человека, с запасом базовой литературы, определенными музыкальными пристрастиями, чувством юмора.

(бьют часы – очень домашний, старинный звук)

Я работаю для него, придуманного мной человека. И оказывается, что таких людей очень много.

Об умном киче

Я замечал, что, бывает, заказчик не знает, чего хочет. Я что-то делаю, и его это коробит. И тут я понимаю, что, видимо, его целевая аудитория – совершенно простые люди. Тогда можно уйти в кич, народную тему. Это тоже очень интересно. Или можно сознательно делать неряшливо и некрасиво, чтобы быть ими понятыми. Тогда у них возникает больше доверия: когда какая-то несостоятельная вещь, вроде бы сделанная не художником. Им это понятно, и они этому доверяют. Но для этого надо любить кич. Вообще так происходит везде: много кича в Германии, куда он пришел через Польшу. Народное искусство им близко, и в этом нет ничего страшного. Но некоторых коробит — есть люди разных вкусов.

У кича свое языковое пространство. Оно сделанное, придуманное. Но сложно попасть. Художник-оформитель завода рисовал девушку. В его понятии у красивой девушки большая красивая голова, маленькие мясистые ножки, и вся она в розах. Это тоже очень интересный ход. Как они по-своему видят гусей, лебедей… Конечно, кич может быть умным. Но самое главное он должен быть добрым.

Об отношении людей к выставкам и артистической жизни

Вообще жизнь разных слоев населения очень разная. Есть люди, которым важно выжить. Их повседневная забота – о насущном дне. Порой им не до выставок. Но среди населения тоже есть люди, которые все равно посещают театры, выставки. В Питере есть бабушки, которые живут в очень большой нужде, в коммуналках. Они стеснены в средствах, экономят электроэнергию вплоть до того, что ставят утюг разогреваться на газовую плиту. Так они экономят деньги и на них покупают билет в театр, на выставки. Они боятся выпасть из современной жизни, и это качество заложено с рождения. Невзирая на условия, это их необходимость. Их внучек, может быть, нет.

В Москве посещение выставок приобретает другой характер – там можно ходить на выставки. Приходят модно одетые люди, красивые геи, они часто фотографируются на фоне работ и даже не смотрят на них. Главное, увидеть друг друга на выставке. Сейчас есть категория молодых людей, хипстеров, которые, оказалось вдруг почему-то посещают все выставки.

О тяге к прекрасному

Мир существуют по-другому. Существует, скорее, тяга к материальному. Однажды взял на мероприятие сына. Мы с ним ехали, и он говорит: «Ты видел, какая тачка поехала!» Я спрашиваю, что за тачка. Он вздыхает: «Мне такую никогда не купить». «Тебе 22 года! О чем ты думаешь?». В свое время мне было интересно познакомиться с какими-нибудь интересными людьми, что-то для себя почерпнуть. Ну, хорошо, будет у тебя эта тачка, а что потом?

Художник — и жнец, и швец, и на дуде игрец, или Сам себе менеджер

Я думаю, что это нехорошо. Вообще уметь хорошо работать и хорошо продаваться – это совершенно разные вещи. Если человек хорошо продается, это совершенно не значит, что он хорошо работает. У него должен быть менеджер. В наше время искусство здесь не является рынком. Раз не существует рынка, значит, не существует специалистов. Этим должен заниматься агент. У работающих художников на это нет времени, возможности и даже способности продать свою работу. Это подразумевает особый склад ума. Агент должен быть в курсе всех веяний, направлений.

О кураторстве художников

Иногда кураторами становятся, чтобы вывести себя на некую новую волну. Или человек не имеет отношения к мастерству, но он чувствует сегодняшние тенденции. У меня мало времени, чтобы куда-то сходить, что-то почитать. Я не думаю, что это надо делать чаще, чем раз в 5 лет. Потому что за 5 лет ничего нового не возникает, ни открытий, ни вспышек. Как правило, их делают искусственно, поэтому порой можно и не смотреть.

(тушит сигарету)

О белорусских дизайнерах, уезжающих за границу

Пускай они едут, я не против. Ведь раньше художники из России уезжали во Францию, открывали для себя что-то новое и все равно оставались нашими художниками. Я недавно узнал, что, когда в США создавался доллар, его разрабатывал русский. А послевоенную экономику Японии, которая существует сегодня, создал американский экономист по фамилии Леонтьев.

Возможно, когда он там наберется опыта и значимости, ему что-то закажут здесь. У нас любят заказывать там. Иногда это связано с отмыванием денег. Так было и при совке, хотя у нас были великолепные специалисты. Я думаю, дело не в недоверии, это какой-то экономический ход. Ну и что? Пускай наши заказывают там, а те заказывают у нас (лукаво улыбается.)

О европейской эстетике

Бываешь в европейском городе, смотришь на быт, и тебе все там нравится. В Италии идешь по маленькому городу и понимаешь, что город сохранил свое Средневековье. К тротуарам, стенам, зданиям прикоснулась рука художника. Тебе просто нравится находиться в этой ситуации каждый день. Иногда думаешь, почему здесь не прошла моя юность. Хотя, может, ничего от этого не изменилось бы. Просто состоявшемуся человеку нравится находиться за границей, потому что он думает, что не может ничего здесь изменить.

(закуривает сигарету)

Мы как-то бродили по Варшаве с одним художником. Забрели в район, ничем не отличающийся от наших спальных. Мы подошли к зданию, по состоянию сделанности которого казалось, что его построил наш стройбат. Бетонные швы, неухоженность… И художник задал мне вопрос: «Разве может в такой ситуации родиться цельная, гармоничная личность?». Я ответил: «Знаешь, может». Он подумал и сказал: «Вообще-то, да».

Как в детстве, есть один двор и люди. Были хулиганы, которые учили играть в ножики, карты, воровать в магазине без продавца шоколадку. В одном дворе семьи разного достатка, социального уровня. И, что самое интересное, хулиганы, воры вышли из разных семей, даже состоятельных. Непонятно, в чем дело, это большая загадка.

Уехало много интересных людей. Лично мне жалко, потому что я считаю, что город потерял ярких личностей. По какой-то причине их что-то не устраивало. Не все же люди относятся к материальным благам одинаково. Если разобраться, человеку много не нужно. Все зависит от твоего мира и от того, как ты располагаешь себя в нем. Счастливому человеку никогда не надо много. А несчастному и миллиарды не помогут.

О Минске и архитектуре

Сейчас мы пришли к современной архитектуре, ставят стекляшки зеркальные. Но в Европе этим зданиям уже 60 лет. До нас дошли технологии, и мы должны пройти этот этап. Насколько удачно — бог его знает. Минчан же никто не спрашивает – делается и делается. Раньше меня волновало, хорошо это делается или плохо, а сейчас мне все равно.

Мне все равно где быть. У меня есть место работы, а мне больше ничего и не нужно. А люди разные: лучше, хуже…

О белорусских брендах

Брендов очень много: стекло, керамика, нитки, слуцкие пояса. Но Беларусь утратила их. Раньше белорусское стекло шло в королевские дворы. Здесь неплохой для этого ремесла песок. Бренды не надо придумывать, их надо вернуть по праву. Почему этого не происходит? Значит, никому не нужно.

Все возникает по мере необходимости. Существует некая потребность в чем-то, и ее сложно навязать. Захочется нам продавать стекло — мы будем это делать. Захочется нам делать керамику – будем делать. Раз не хотим, значит, нет такой необходимости. Все зависит от желания. Хотим мы этого или нет? И еще – надо это кому-то или нет?

Кремль в Москве строили итальянцы. А когда возник вопрос, кто его будет украшать, пригласили людей из Беларуси. Значит, тогда был этот бренд.

Специалисты по раскрутке сейчас есть. Самую ерунду можно раскрутить, да все, что угодно. «Ласковый май» раскрутили же. Так лучше же раскручивать то, что имеет под собой какой-то вес. Для этого надо по-хозяйски относиться к себе и стране.

О белорусской природе

Попадаешь в дикий край и отдыхаешь там. Потом думаешь: сделаешь там инфраструктуру — и все испортишь. Иногда даже не хочется. Но, наверное, если делать это с умом, будет хорошо. Сейчас построят гостиницы. Я не знаю, можно ли будет эти гостиницы наполнить туристами. Надо быть готовым, к тому, что люди захотят съездить на какую-то речушку, посидеть в лесу среди папоротника.

О современном коде для зрителя

Создание знака – весьма сложная штука. В четырех изгибах надо определить состояние и настроение предмета. Как это происходит? Я не знаю. Наверное, интуитивно.

Владимир Цеслер родился 30 апреля в 1951 году в Слуцке. Белорусский художник, один из самых известных дизайнеров СНГ. Живет и работает в Минске. Окончил факультет дизайна Белорусского государственного театрально-художественного института. Обладатель более 40 наград международных конкурсов, биеннале и фестивалей в области плаката, книги и рекламы. Владимир работает практически во всех техниках: плакат, живопись, графика, скульптура, объект, художественные акции, промышленный дизайн, оформление книг, реклама и др. Создатель бренд-концепции и дизайнерского решения «Ё-мобиля»; а также автор оформления серии книг «Итоги века» и памятника «Му-Му» в Амстердаме (в соавторстве с Н. И.Байрачным). Широкую известность приобрел «Проект века. 12 из ХХ» В. Цеслера и С. Войченко, в котором двенадцать самых значимых художников XX века были представлены в виде яиц.

Работы Владимира Цеслера, созданные в тандеме с Сергеем Войченко, хранятся в лучших музеях плаката Латвии, Швейцарии, Германии, Японии, Финляндии, США, в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге и в Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве.

автор текста: Анастасия Лукьянова, TUT.BY
фото: Татьяна Пашкович, TUT.BY

Тэги: Владимир Цеслер, Мастер и Мастерская