Максим Жбанков. КУЛЬТ-ТУРЫ. «Наша іншае кіно»: метка зверя

О «Беларусьфильме» принято говорить как о покойнике: либо хорошо, либо никак. Отечественная «фабрика грёз» при всех своих ремонтах и кадровых метаморфозах стабильно пребывает в задумчивости и меланхолии, время от времени выбрасывая в быстрый прокат блеклые ленты неясного назначения. «Новая волна» амбициозных авторов (Колбышев, Кананович, Кудиненко) пришлась на смутное время идейной апатии и эстетического разброда. Новые люди рискнули делать «іншае кіно». Вы готовы прийти на премьеру?

Родному кинематографу не повезло с эпохой: из всех сфер культуры здесь торможение наиболее заметно. Даже консервативный оперный театр выглядит на его фоне почти авангардным проектом. Есть актуальная музыка. Налицо актуальная живопись. «Европействует» в полный рост прогрессивная литература. Периодически радует дизайн. А на экранах по-прежнему война. Иногда Чернобыль. Еще шпионы. Девочки с бантиками. И немножко деревенских дурачков.

Новых авторов (хотя какие они новые — все давно известны!) позвали «порулить» не от хорошей жизни. Творческий потенциал «Беларусьфильма» на критической отметке. Благородная миссия спецплощадки российских сериалов никак не отвечает предназначению национальной киностудии. Вот только… Знать бы еще: как делать это самое «национальное кино».

Есть опыт «Анастасии Слуцкой». Когда все в кольчугах, сверкают очами и за веру православную рубятся с нехристями. Пафосный балаганчик с картонными героями. Соразмерный по градусу бреда с саморекламой бывших соседей — типа фарсового «Мазепы», напыщенного «Кочевника» или мультяшного «Ярослава Мудрого».

Есть пример «Павлинки new» и сопредельных телешоу. Жеманные репортажи из заповедника агротуризма — царства вышитых рубашечек, сельских банек, загорелых девиц да бродящих на воле стаек Колдунов. Короче, самогон, огурчик, Булка. Триумф бульбашизма. Полевые записки пьяного антрополога.

Из последнего волнует «Дастиш фантастиш». Обсмеянного критикой (и мной в том числе) режиссера Канановича стоит, тем не менее, поблагодарить. Потому что это обкуренное и безбашенное кино — возможно, единственный адекватный слепок Большой Белорусской Шизы, разросшейся пышным цветом. Тюрьмы, клоуны, розовые танки и садо-мазо у Дворца Республики.

Но самый странный случай национальной гордости вам еще предстоит увидеть. Прежде опальный Андрей Кудиненко (его «Оккупацию» русские выпустили с гордой печаткой «Запрещено Министерством культуры РБ») продолжил свое исследование белорусской души бульба-хоррором «Масакра». Рядовому зрителю последние три слова не скажут ровным счетом ничего. Но это абсолютно не важно: Кудиненко практически в одиночку пытается реабилитировать «Беларусьфильм» в глазах мировой общественности. Шаг смелый. Своевременный. И в правильном направлении.

Однако результат несколько озадачивает. Поскольку автор побеждает всех. И своих предшественников от «Дикой охоты короля Стаха» до «Дракулы Фрэнсиса Форда Копполы», которых цитирует с упорством зубрилы-отличника. И исторический материал, от которого остались лишь намеки на «известные события» плюс «Марсельеза» на пьяной вечеринке. И сам «народный» жанр хоррора, невозможный без простых маркеров: ярких героев, четкого сюжета и броской визуализации насилия. Зритель уже к середине фильма решительно не понимает: кто чей сын и брат, кто в гробу, а кто в могиле, где оборотень в мундире, а где уже в медвежьей шкуре. И чем заслужила жуткую погибель-масакру кучка безобидных провинциальных недоумков?

Но главная проблема не в амбициях режиссера. Не в многократно правленом сценарии Александра Качана. И даже не в милой застенчивости родного кино, до сих пор не умеющего правильно показать разорванную глотку. Не сложившись как жесткий хоррор, «Маскара» не сложилась и как «национальный» текст. Принципиально сместились смысловые акценты. В центре эпохальной «Оккупации» были «тутэйшыя» — сложные характеры на перекрестках истории. В «Масакре» все наоборот: сюжет движут залетные россияне. А самые живые из местных (граф-медведь и священник-повстанец) рвутся в Италию. Остаться на родной, пожизненно оккупированной чужаками земле — значит, сойти с ума или (буквально) озвереть. Жизнь не здесь. Не в бульба-мире.

Трудно делать национальное кино, не видя нации. В «Масакре» есть Пушкин, полячки и медведи — как рамочка для нашего семейного портрета. А вместо портрета пусто. Так, клок медвежьей шерсти да горсть соломы.

Тэги: Андрей Кудиненко, Беларусьфильм, бульба-хоррор, Максим Жбанков, Масакра