Современное белорусское искусство на www.mart.by

Вербальный рок’н’ролл

Источник urban.by Дата: 25 Дек. 2009
Вербальный рок’н’ролл

Неделю назад в рамках фестиваля актуального украинского искусства “Пералаз” состоялся третий белорусско-украинский слэм, что дает нам хороший повод напомнить себе, что же представляет собой это взрывоопасное явление.

Что Это Такое?
***

Слэм в литературе – это ровно то же, что рок’н’ролл музыке: сфера, где исполняемые на сцены произведения должны вызывать у публики не замирание сердец, но буйство чувств, и где артисты не растворяются в исполняемых произведениях, но самоутверждаются посредством них, выставляя напоказ свою акцентированную индивидуальность.

Слэм – это попытка доказать, что поэзия может быть не только интравертной девственной недотрогой, вызывающей умиление своим тихим обаянием, но и кричащей, рычащей, исходящей слюной эпилептической субстанцией, заставляющей с восторженным ужасом наблюдать за каждым ее движением.

И слэм, в конце концов, – это попытка показать, что в эпоху доминирования материальных ценностей, девальвации духовности и коммерциализации искусства, поэзии, рискующей угодить в черную дыру небытия [или неприсутствия в медиапространстве], как воздух нужна армия агрессивных, решительных и резких адептов, которые могут способствовать тому, чтобы ее голос можно было расслышать сквозь толщу информационного шума.

Ну, а если без пафоса и серьезно, то слэм – это соревновательная форма поэтического выступления, которая состоит из нескольких [как правило, двух] туров, после каждого из которых путем прямого голосования произвольно выбираемый ведущим квинтет зрителей [а иногда и постоянный состав членов жюри] выставляет участникам баллы за артистизм и содержание выступления.

Историческая Справка
***
Слэм, что весьма неудивительно, зародился в США [если чуть точнее — в чикагских клубах и барах] в 1984 году, после чего перекочевал в абсолютное большинство стран нашего континента, ну а затем проследовал по траектории, по которой в восточнославянкий мир приходят практически все культурные явления Западной Европы и Америки: Москва/Питер-Киев-Минск. В России главным идеологом слэма являлся писатель и критик Вячеслав Курицын, в Украине его продвижением занимались арт-критик Анатолий Ульянов и журнал культурного сопротивления “Шо”, ну а за существование слэма в Беларуси мы должны благодарить поэта Андрея Хадановича, который поспособствовал его появлению здесь, и литературного критика Маргариту Алешкевич, которая в последнее время активно занимается его развитием.

Первый белорусский слэм на призы журнала “Шо” состоялся 1 августа 2008 года в рамках фестиваля “Порядок слов” и с тех пора стал регулярным событием литературной жизни страны: сейчас едва ли не каждое значимое культурное мероприятие, лояльное к нетрадиционным творческим формам, включает в свою программу поэтический слэм. Сей дивный экшн имел место на двух самых крупных фестивалях современных искусств этого года – “Фан Хаус” и “Дах” – и, например, украсил собой презентацию календаря белорусских писателей “Конец слов”.

Белорусский контекст
***
Несмотря на то, что устроители слэмов перед выступлениями уже даже на электронную почту высылают участникам призывы разрисовывать тела, бесноваться и купаться в кефире, пока эти поэтические шоу проходят здесь в весьма спокойной атмосфере.

Впрочем, это вина как участников, так и зрителей, которые, будучи вовлеченными в процесс и наделенными возможностью катализировать эмоциональные взрывы в атмосфере, все же не проявляют готовности адекватно воспринимать экстатический экшн, а тем более способствовать его появлению. Белорусские зрители на слэмах все еще ведут себя как посетители филармонии, смеющие реагировать аплодисментами только после завершения выступления, в то время как вести себя им стоило бы скорее как на фестивале Вудсток, криками, завываниями и улюлюканьями провоцируя, поощряя и линчуя артистов.

Дело здесь еще и в атмосфере места, выбор коего в немалой мере решает, какой контингент привлечет мероприятие, ибо вполне ясно, что в музей, который для слэма есть абсурд даже на уровне интерьера [а «Купаловский» слэм проводился именно в музее классика, статуя которого с хмурым видом наблюдала за происходящим], и в клуб придет далеко не идентичная публика. Наиболее же адекватным местом для такого рода мероприятий, как нам кажется, является вместительное кафе [в идеале — арт-кафе], наподобие “Яблока”, где проходила этой весной “Битва Поэтов”, которое как нельзя лучше подходит для фланирования мальчиков в конверсах и девочек в лодочках, разбавляющих своей свежестью проспиртованную затхлость музейных литтусовок.

***

Прогноз: Судя по всему, у слэма есть хорошие перспективы еще более утвердиться в нашем литературном контексте уже хотя бы потому поэзия у нас, как ни странно, имеет приоритет популярности в сравнении с прозой, а слэм в настоящий момент является самой модной формой репрезентации стихов и, например, весьма важной формой культурной коммуникации с Украиной. К тому же, такая форма способна привлечь внимание молодой публики к литературному процессу и помочь ему выйти из состояния закупоренной самоизоляции.

***
Виктор Жибуль: Слэм – это синтез поэзии, театра и игры.

***
Для того, чтобы поговорить о сем прекрасном явлении, мы встретились с поэтом-авангардистом, победителем “Первого Белорусского” и “Купаловского” слэмов, капитаном нашей сборной на предпоследнем белорусско-украинском поэтическом сражении, Виктором Жибулем.

– В России и Украине слэм проводится уже сравнительно давно, а в Беларуси появился весьма недавно. Стоит ли его воспринимать как значительное культурное явление для этой страны?

– Насколько я помню, что-то подобное слэму готовилось у нас в 1999 году, но слово “слэм” тогда не звучало. Клуб “4 апельсина” собирался провести поэтический турнир, который по многим приметам соответствовал формату слэма [выставлять оценки участникам, например, должны были зрители]. Но тогда эту возможность упустили и турнир, к сожалению, не состоялся.

Я считаю, что слэм в Беларуси должен проводиться, но здесь нужно расставить акценты: он у нас будет, но будет иметь белорусскую специфику. Например, украинский литератор и журналист Анатолий Ульянов, написавший книжку про слэм, которую я получил как приз за победу в первом турнире, придает слэму революционную роль в современной украинской литературе и считает, что слэм – это то, что выведет украинскую литературу на мировой уровень, и без него украинская литература будет стоять на месте. Я в отношении Беларуси не придерживаюсь такого мнения и слэм не абсолютизирую: он будет у нас проходить, но нечасто, и будет одним из многочисленных проявлений литературы и культуры как таковой.

– По-вашему, слэм – это поэзия или антипоэзия и авангардный китч?

– Некоторые связывают слэм с рэп-культурой, но я бы так непосредственно их связывать не стал. Для меня слэм – это синтез поэзии, театра и игры. Причем игры такого спортивного толка, поскольку все же идет соревнование. Чтение стихов на слэме для меня – это своеобразный эксперимент, в рамках которого исполнение каждого стихотворения можно превратить в некий минимоноспектакль. Можно, например, прочитать стихотворение с листа, а можно совместить чтение с танцем или каким-то сценическим действием, мимикой и жестикуляцией. В общем, пустить в ход все дополнительные средства.

– Слэм – это полный микс выразительных средств и ярчайшее проявление культуры постмодерна. Каковы его преимущества по сравнению со стандартным чтением стихов?

– Здесь происходит живое действие. На стандартном литературном вечере выходит поэт и читает стихи, причем читать их может полчаса. И хорошо, если читает артистично, с выражением. А если он невнятно бормочет себе под нос, уставая от собственного бормотания? В слэме же нужно уложиться в три минуты, поскольку если выйдешь за эти рамки, получишь штрафные баллы. Таким образом, действо захватывает и исполнителей и публику: в нем есть азарт, драйв.

Я, например, вспоминаю, как попал как-то раз на вечер одного творческого объединения, где каждый поэт читал стихи полчаса, а то и час. Все затянулось до 11 вечера, и когда в это время поэт вышел и начал спокойно и неторопливо читать свои стихи, в первых рядах послышался храп. На слэме такого никогда не произойдет: зрители напряженно следят за процессом и являются полноправными участниками действа, поскольку сами выставляют баллы.

– В общем, все демократично и круто?

– Да, я думаю. Но бывая на слэме в качестве зрителя или члена жюри, иногда ловлю себя на мысли, что некоторые из понравившихся мне поэтов у остальной публики восторга совсем не вызывают, и наоборот. Иногда кажется, что кого-то незаслуженно засудили. Но я не считаю, что из-за этого нужно как-то менять правила слэма. Наверное, тот факт, что в нём действуют правила азартной игры, придают слэму большей пикантности и большего выплеска адреналина как у исполнителей, так и у публики.

Тэги: , ,